В мае Татьяна без промедления откликнулась на просьбу Новгородского областного телевидения, подключилась к акции «Вернуться домой» и мгновенно организовала сбор средств для погорельцев Панковки. Так что повод для этого интервью — не только профессиональный интерес к проблеме, но и, в какой-то мере, наш долг перед фондом.

— Татьяна, что случилось? Ты действительно закрываешь «Звездный порт»?

— Фонд в очень тяжелом финансовом положении. Понятно, что деньги погорельцам мы отдадим все, до копейки. Что будет дальше — я не знаю. Раньше, когда гранты в области распределяла соцзащита, они у нас были. Года полтора назад это направление передали внутренней политике, и нам не достается ничего. В прошлом году 90000 на весь год, в этом — ноль. У любой организации есть административные расходы. Но у меня рука не поднимается взять деньги из пожертвований.

— Хотя ты имеешь право. Двадцать процентов, по-моему?

— Да, но ты же видел сам, как трудно они собираются. И каждая копейка на вес золота, за каждой — чья-то жизнь. Мне стыдно их брать. Так что мы держались за счет грантовой поддержки. Были проекты, которые вписывались на самом деле в жизнь фонда.

— А какие у тебя были заявки в этом году?

— Один это был проект по организации благотворительных мероприятий, средства от которых мы бы направляли на помощь людям. Вот был, например, если помнишь, показ мод в «Мармеладе», в котором Вероника Витальевна Минина участвовала, главная ЧудоМама Юлия Трофимова, журналист Анастасия Тэммо, телеведущая Елена Катаржина и другие новгородские мамы.

— Да, помню.

— Вот этот проект не прошел, он не был поддержан. А за счет такой деятельности мы ведем свои программы, например, проект «Мамы"*. Это для матерей больных детей, потому что обычно вся помощь сосредоточена на детях, а, по моему мнению, если кто и есть герой нашего времени — так это мамы больных детей. Например, у нас есть услуга «няня на час», чтобы женщина могла хоть в аптеку выйти. Это ведь для нас — оделся и пошел. А для нее целая история.

Другой проект, который прокатили, он был межнациональный. Мы хотели делать проект «Папы». Но брать не пап больных детей, а пап разных национальностей. Чем отличается папа армянский от папы азербайджанского. Менталитет. Это была бы и фотовыставка, и видео, небольшой кинофестиваль…

— Вот мне кажется неправильным, что вы зависите от таких грантов. Причем, как я понимаю, это не совсем то, что вы хотели бы делать, а то, что подходит под условия гранта, да?

— Да!

— Вот-вот! Я бы на второй проект вам бы тоже денег не дал точно. Потому что видео ты снимать не умеешь, и не нужен нам такой кинофестиваль. Я не понимаю, почему для того, чтобы делать хорошее полезное дело, вы должны тратить время на это.

— Ну да, наверное. Мы чего только не пытались делать. Мыло варить, например. Вот уже договорились практически с одной мини-гостиницей, им нужны, знаешь, такие маленькие кусочки мыла. Чтобы фонд зарабатывал…

— Слушай, ну это уже смешно. Вот ты как-то писала, что НКО нужен доступ к рынку социальных услуг. Ведь это был бы выход, да?

— Первое, что сказал президент — вступайте в реестр поставщиков государственных услуг и конкурируйте на равных с соцучреждениями. Я первой в этот реестр вступила. Чем это закончилось? Во-первых, моя помощь психологическая была оценена в 50 рублей 25 копеек. То есть мне, чтобы отработать аренду, нужно принимать по восемь часов каждые двадцать минут одного человека. При этом соцучреждение этих расходов не несет. Мы изначально с ними в неравной ситуации. И для того, чтобы прийти ко мне каждый человек собирает ворох бумаг, чтобы я оказала ему услугу на 50 рублей 25 копеек. Поэтому я вышла из реестра. Помощь мы продолжаем оказывать бесплатно, никого не бросаем. Но компенсации никакой нет.

— Ну вот в этом же и бред. Надо как-то наладить механизм, чтобы какие-то госзаказы доставались НКО в тех областях, где вы умеете лучше, чем госорганизации.

— Да, и речь здесь не только о «Звездном порте», о многих других НКО, в сфере детского досуга, например. Надо выдавать человеку сертификат, чтобы он с ним шел или в дом пионеров, или в НКО: петь, танцевать, рисовать. Но ни образование, ни здравоохранение на это никогда не пойдут, потому что у них будет отток клиентов.

— Скорее отток денег.

— При этом мы можем услуги более качественно оказывать. Ко мне в сложных случаях госучреждения направляют пациентов… Чернева поможет! А вот сейчас, я знаю, департамент здравоохранения для проекта «бережливая поликлиника» ищет психологов, чтобы они работали с сотрудниками регистратур. Ну почему бы эту работу не получить нам? Но я не верю, что этот заказ нам дадут.

— Как-то мы вышли на общую проблему всех НКО. Предлагаю все-таки вернуться к твоим. Какова цена выживания «Звездного порта»?

— 35 тысяч в месяц. Это налоги, бухгалтер, банковские услуги. 20 тысяч — аренда, но это очень льготные условия, у нас помещение большое. Спасибо депутату Анатолию Федотову, который делает нам огромную скидку. Где-то 10 тысяч из этих 35 нам иногда удается заработать.

— Давай на этом и закончим. Я не верю, что в Новгороде не найдется спонсора, который мог бы выделить эту фантастическую сумму на то, чтобы «Звездный порт» не пошел ко дну.

— Посмотрим.

Источник: 53news

Автор: Сергей Бонадренко